Займет ли Казахстан свое место под солнцем на мировом рынке пшеницы?

Казахстан стабильно входит в десятку ведущих стран-экспортеров зерна. Казахстан занимает седьмое место в мире по экспорту пшеницы, пятое - по экспорту семян подсолнечника и второе - по экспорту семян льна. Еще два года назад мы были первыми по этим видам продукции. Однако, несмотря на впечатляющие показатели, в стране ежегодно остаются значительные переходящие остатки, а экспортный потенциал на самые прибыльные рынки Казахстана не используется даже наполовину. О том, почему так происходит и что нужно сделать, чтобы изменить ситуацию, мы поговорили с официальным представителем Зернового союза Казахстана Евгением Карабановым.

Евгений Александрович, расскажите, какое место сегодня занимает Казахстан на мировом рынке зерна? Какая динамика наблюдается за последние 10 лет?

- Казахстан стабильно входит в число ведущих мировых производителей. Если говорить о пшенице, то это 11 место в мире, если о семенах подсолнечника - 6, семенах льна - 2. Иными словами, наше растениеводство развивается достаточно динамично. Раньше площади диверсифицировались в пользу масличных, а от зерновых культур отказывались. В этом году мы увеличиваем площади зерновых культур. Что касается экспорта, то Казахстан занимает седьмое место в мире по пшенице, пятое - по семенам подсолнечника, второе - по экспорту семян льна, а еще два года назад мы были первыми по этим продуктам. За последние десять лет география поставок изменилась. В основном мы сосредоточились на локальных рынках, тех, которые географически близки к нам. Прежде всего, это страны Центральной Азии, Афганистан, Китай. Ранее мы поставляли продукцию в страны Северной Африки, Египет, Тунис, Марокко, активно работали с Турцией. За это время мы потеряли дальние рынки - Азербайджан, Грузию, стремительно теряем иранский рынок, который очень активно занимают российские зерновые продукты - пшеница и ячмень. С другой стороны, мы открываем окно на китайский рынок, продаем пшеницу и муку на афганский рынок. Если коротко, то за прошедший сезон 2022-2023 годов с сентября по август наш экспорт зерновых, зернобобовых и масличных культур составил 10,7 млн тонн, что плюс 11% к предыдущему году, и это выше средних показателей за 5 лет (10,6 млн тонн). В том числе зерновых было продано 9,2 млн тонн, масличных - 1 млн 250 тыс. тонн. Экспорт пшеницы вместе с мукой в зерновом эквиваленте также достиг рекордного значения в прошедшем сезоне - 10,7 млн тонн. В том числе муки мы продали 2 миллиона 60 тысяч тонн, это плюс 11 процентов, пшеницы - плюс 34 процента. То есть это был очень динамичный год, несмотря на все существующие проблемы с вагонами и логистикой. Продажи были активными, в этом году мы такого не видим. Наши среднегодовые экспортные возможности по пшенице составляют около 7 миллионов тонн. Я думаю, что в этом году экспорт будет осуществляться в рамках этого лимита.

- Некоторые рынки мы потеряли, но в то же время эксперты придерживаются мнения, что мы можем экспортировать в Китай все, и они "съедят все". То есть этот рынок - бездонная бочка, к тому же они дают хорошую цену и выгодное географическое положение. Насколько Казахстан использует этот потенциал, и что должно сделать правительство, чтобы мы в полной мере использовали эту золотую жилу?

- Кстати, Китай - наш ближайший сосед. У нас с ним общая граница и возможность поставлять продукцию растениеводства по суше. То есть в данном случае мы не зависим от транзита через сопредельные территории, от использования портовых мощностей, от того, будут они нам предоставлены или нет, и так далее. Поэтому развитие экспорта в Китай - и Зерновой союз давно об этом говорит - это одна из больших возможностей для развития агроэкспорта не только растениеводческой продукции, но и продуктов переработки: муки, масла, комбикормов, шрота, жмыха, всевозможных готовых изделий, кондитерских, макаронных и так далее. Иными словами, это действительно очень емкий и платежеспособный рынок. В последние годы Китай является безусловным мировым лидером по импорту зерновых и масличных культур. Он занимает первое место по импорту кукурузы и второе - по импорту пшеницы. За последние три года Китай импортировал с мирового рынка от 4 до 9,7 млн тонн пшеницы и от 6 до 12,5 млн тонн ячменя. Эти показатели растут с каждым годом, особенно в отношении соевых бобов, льна, семян подсолнечника и масел всех видов. Китайская Народная Республика - действительно крупный потребитель, и наша логистика, на первый взгляд, не сложна с точки зрения географии. Но у них есть и определенные требования. Прежде всего, это разница в ширине железнодорожной колеи. В Китае она узкая, у нас - широкая. Соответственно, нам необходимо перегружать вагоны и контейнеризовать грузы, что, собственно, и происходит в последние годы. Объем контейнерных грузоперевозок из Республики Казахстан резко возрос.

- Трудности возникают постоянно.

- У нас был печальный опыт, когда был объявлен карантин и Китай не принимал наши грузы. Многие из них простояли на границе в вагонах по 5-6 месяцев. И нашим экспортерам пришлось их возвращать. Кроме того, некоторые грузы зерновых и масличных культур были повреждены. Позже путем сложных переговоров нам удалось договориться с китайской стороной о приеме зерна - пшеницы и ячменя - в вагонах-хопперах. Кроме того, на станции Алашанькоу, куда входит ширококолейная линия, был построен огромный терминал для приема пшеницы. Сегодня Китай способен принимать два наших поезда, а это около 7 тысяч тонн продукции в сутки. То есть потенциал есть, и с апреля мы начали его наращивать. Если в марте мы отправили несколько составов в качестве пилота, то в апреле мы начали поставлять порядка 100-120 тысяч тонн зерновых ежемесячно: пшеницу, ячмень. Масличные культуры также отгружались в контейнерах. Так, если раньше по тому же ячменю мы доминировали на иранском направлении - отправляли туда более 90 %, то в этом году 47 % нашего экспорта ячменя, а это почти 600 тысяч тонн из 1 миллиона 260 тысяч, занял Китай. То есть динамика очень хорошая. Поэтому нам нужно наращивать экспорт в Китай. А в свете того, что в 2025 году КТЖ запустит вторую ветку от Мойинты до Достыка протяженностью 838 километров, - а это переход на станцию Алашанькоу, - будет вторая линия, планируется увеличить грузооборот с Китаем в пять раз. Китайские железные дороги тоже модернизируют свои территории. Соответственно, это даст нам хорошие перспективы для увеличения нашего экспорта в Китай.

Соответствует ли Казахстан требованиям фитосанитарной безопасности, ведь границы постоянно закрываются из-за того же мяса.

- Коммунистическая партия Китая очень любит свой народ и заботится о нем, и надо сказать, что народ тоже отдает ей должное. Поэтому в Китае очень строго относятся к приему зерна, а к любым продуктам питания предъявляются высокие требования по качеству и безопасности. Поэтому все поставки проходят пакет необходимой документации, в первую очередь официальные фитосанитарные протоколы, согласованные между китайскими и нашими властями. Кроме того, их стандарты достаточно строги в отношении ГМО. То есть мы должны все это соблюдать. Но главная проблема даже не в этом. Сегодня доля наших поставок в общем объеме китайского импорта очень мала. Того же ячменя мы отгрузили почти 600 000 тонн, а Китай купил на мировом рынке 11 млн тонн. Это мизерные 5% от того, что мы поставили. Есть ли потенциал? Да. Далее, если мы говорим о пшенице и муке, то в прошлом сезоне мы поставили в Китай 350 тысяч тонн пшеницы и муки в зерновом эквиваленте. В то же время они купили на мировом рынке более 9,5 млн тонн. Это тоже мизер - около 3,5%. То есть нам нужно выходить на другие показатели, хотя бы двузначные цифры по поставкам.

Со льном ситуация несколько иная. Здесь доля китайского рынка весьма значительна, при объеме импорта в 890 тысяч тонн, казахстанский лен в прошлом сезоне составил 301 тысячу тонн. То есть практически 34%. И для того чтобы добиться таких результатов, нам необходимо активное сотрудничество. Учитывая мой многолетний опыт работы с китайскими государственными структурами, могу сказать одно - необходимо активизировать работу наших чиновников.

О расширении взаимодействия пишут повсюду

- Давайте посмотрим, как сейчас организована работа с КНР. В силу своих размеров и численности населения Китай обладает огромным административно-бюрократическим государственным аппаратом. Допустим, есть некое соглашение сверху, на уровне глав государств и правительств. Приказы передаются для исполнения нижестоящим чиновникам. Соответственно, наш чиновник такого же ранга должен немедленно найти китайского чиновника и сказать: "Главы договорились, давайте исполнять". Тот, соответственно, отдает команду еще ниже. В то же время чиновник нашего ранга должен обратиться к этому чиновнику еще ниже: "Смотрите, наши руководители поставили задачу, вот указание глав государств, мы должны его выполнить" и так далее. И так далее, вплоть до самого низкого уровня. И если мы думаем, что глава государства встретился с председателем Си, они подписали протокол, и он будет исполнен сам собой, то нет! Каждый раз приходится работать с ними по их собственному китайскому методу. То есть постоянно напоминать о себе, вот он я, давайте работать. И необходимо дать зеленый свет бизнесу на уровне государственных структур. Нужно, чтобы не было проблем с железными дорогами, не было проблем с таможней, фитосанитарным контролем, карантином. Все, тогда бизнес будет решать все вопросы сам. То есть ничего нельзя сделать самому, а вода, как известно, камень точит. И на каждом уровне должны быть задействованы наши соответствующие компетентные органы. По железным дорогам - это КТЖ, Министерство транспорта, по фитосанитарным вещам - Министерство сельского хозяйства, по тарифам для таможенного регулирования - Министерство торговли. Все должны принимать самое активное участие. И не из разряда "ну, это само собой должно двигаться". Ничего не двигается. Еще раз: В Китае огромная инертная бюрократическая государственная машина, и ее постоянно нужно подталкивать.

Когда мы начали экспортировать пшеницу в Китай заново, мы буквально заставили китайские государственные учреждения, железные дороги, карантинные службы открыть все. Вот как это происходит на практике.

Вы говорите, что к 2025 году поставки увеличатся за счет новых линий. В таком случае, нужно ли Казахстану увеличивать объемы пшеницы, чтобы поставлять больше в Китай? Опять же, некоторые эксперты высказывают мнение, что делать ставку на экспорт только в Китай рискованно, потому что по тем или иным причинам они могут закрыть рынки

- Мы в большей степени делаем ставку на страны Центральной Азии. Они являются основными покупателями казахстанского зерна. Иногда они злоупотребляют этим, используют свое доминирующее положение и диктуют цены отечественным экспортерам. Поэтому Китай нужно рассматривать как рынок для диверсификации наших экспортных поставок. То есть тогда будет не один рынок. Условно говоря, Узбекистан - это покупатель номер один, сегодня они берут почти 4 миллиона 600 тысяч тонн муки в зерновом эквиваленте. И еще будет эквивалентный Китай. Допустим, каждая страна закупает по 2 миллиона тонн, тогда наши экспортеры смогут получить более справедливую цену. Соответственно, они передадут ее нашим производителям. Таким образом, наши фермеры получат более справедливую цену. Поэтому Китай крайне необходим нам даже с этой точки зрения. Сейчас началось строительство новой железнодорожной линии Аягоз - Бакты/Чугучак, и скоро на казахстанско-китайской границе появится новый железнодорожный пункт пропуска. Сегодня их два - это переходы Алтынколь-Хоргос и Достык-Алашанькоу. Новый третий пункт будет принимать в основном угольные и рудные грузы, но позволит нам разгружать и ветку Достык-Алашанькоу. Поэтому я считаю, что перспективы увеличения нашего экспорта в Китай весьма оптимистичны. Единственное, в этом году, как вы знаете, ситуация с качеством зерна в Казахстане не очень хорошая. И важно, как говорится, не наделать бед на китайском рынке. Чтобы не было жалоб на сохранность зерна, на качество, даже если это фураж. Оно не должно быть ядовитым с точки зрения безопасности.

Если Китай - это золотая жила, то является ли наш другой сосед, Россия, конкурентом?

- Российский зерновой рынок можно сравнить с огромным мешком зерна, нависшим над нами. И из которого может как сыпаться понемногу, так и выливаться столько, что смоет нас, как деревню.

Как российский рынок с его огромными запасами может навредить нам?

- Здесь необходимо разложить вопрос на несколько составляющих. Во-первых, Россия действительно является мировым лидером по производству зерновых культур. Это бесспорно. В том числе и по производству ряда масличных культур, таких как семена подсолнечника и семена льна. Соответственно, объемы производства и поставок очень велики. И до войны у России были свои рынки, мы практически не пересекались. Но сейчас, в связи с режимом санкций, эскалацией военных действий в Черном море, отменой зерновой сделки, сложностями со страхованием судов и, как следствие, вывозом не только украинского, но и российского зерна из Черноморского региона, Россия начинает присматриваться к нашим рынкам. Те, которые мы считаем традиционно своими. Но они говорят, что это тоже наши рынки. Это Афганистан и страны Центральной Азии. Нас уже успешно вытеснили из Ирана российские экспортеры.

И на сегодняшний день для того, чтобы этот надвигающийся мешок с зерном не прорвался, есть два основных ограничивающих фактора.

Во-первых, российская пошлина. Во-вторых, повышенный транзитный тариф на перевозки через территорию Казахстана в направлении третьих стран, за исключением стран ЕврАзЭС. С первым вопросом Россия в состоянии справиться самостоятельно. А три месяца назад президент России подписал указ, разрешающий правительству РФ временно снижать вывозные таможенные пошлины, вплоть до их полного обнуления для дружественных стран и в целях стимулирования российского экспорта. Дословно. То есть теперь в любой момент российское правительство может снизить, отменить пошлину и так далее.

А вопрос транзитных тарифов гораздо сложнее. И вообще вопрос транзита сложнее, потому что наша железнодорожная инфраструктура загружена, прежде всего, нашими грузами, транзитом из Китая. Соответственно, России достаточно проблематично попасть в этот транзит. Есть определенные моменты, когда КТЖ ограничивает транзит из России в интересах отечественных экспортеров или грузоотправителей. Но мы понимаем, что это тоже скользкий момент. В любой момент ситуация может измениться на политическом уровне. Поэтому мы должны быть готовы к конкуренции, как учит нас опыт Кыргызстана. До 2015 года, когда она вступила в Таможенный союз, 95 % муки и зерна они покупали у нас. Сегодня импорт нашей муки сократился до 50 %, а по зерну мы занимаем менее 20 % этого рынка. То есть, если будет принято решение о вступлении Таджикистана и Узбекистана в ЕврАзЭС, мы можем получить точно такую же картину по экспорту в эти страны. А они являются основными покупателями нашей пшеницы и муки. Их доля в общем объеме экспорта этой продукции составляет более 50 %. Поэтому сейчас нам нужно активно развивать китайское направление, плюс серьезно работать над себестоимостью продукции. Поскольку сегодня мы не в состоянии конкурировать с российским зерном. Даже с приграничными регионами РФ, не говоря уже о южных зерновых регионах (Краснодарский край, Северный Кавказ, Ставрополье - авт.), Оренбуржье, Урал, Сибирь и Алтай на сегодняшний день имеют более низкую себестоимость, чем аналогичные хозяйства в регионах Северного и Восточного Казахстана.

Какое это имеет отношение к делу?

- Прежде всего, за счет более высокого уровня агротехнологий, в которые фермеры вкладывают деньги. Почему они вкладывают? Потому что у них есть возможности. Приведу пример. До недавнего времени ставка рефинансирования Национального банка Казахстана составляла 16,5%, а в России - 8,5%. То есть практически в два раза ниже. Потом они подняли ее до 12%, мы снизили до 16%. Вот элементарно, даже исходя из этого, есть явное преимущество. Далее. И начальные, и конечные ставки для фермеров составляют от 4 до 6 % годовых. А вопросы субсидий, компенсаций и так далее решаются финансовыми институтами на уровне Центрального банка, бюджетов и финансовых организаций. В нашей стране фермер получает деньги под 22-24% годовых по государственным программам через государственное финансирование. Как по лизингу, так и по кредитованию. Затем он пытается взять субсидии через неработающую Госпрограмму "Агро", у которой бесконечные проблемы с исполнением. И сейчас она просто перегружена заявками товаропроизводителей и переработчиков, которые не успевают рассматривать в местных исполнительных органах. А некоторые из них не обеспечены деньгами, нет денег даже на одобренные заявки. В результате фермер отвлекает свои оборотные средства на выплату повышенных процентных ставок. Но почему фермер должен это делать?

Это работа финансовых институтов. Пусть они взаимодействуют с местными бюджетами, республиканским бюджетом, Министерством сельского хозяйства, Министерством финансов и так далее. Фермер должен заниматься полем, а не следить за компьютером, включен ли портал или выключен, принимает ли он заявки, не принимает и так далее. Для него должны быть едины и начальные, и конечные ставки. То же самое касается и лизинга. Например, есть российская государственная компания "Росагролизинг". По их программе финансирования приобретения отечественной сельхозтехники под 6-7% годовых в рублях фермер может взять комбайны и тракторы без авансовых платежей. Пришел, подал заявку, ее рассмотрели, получил технику и пошел работать. А здесь надо заплатить первоначальный взнос от 15 до 30 %, потом лизинг под 22-24 %, а потом, может быть, субсидии. Я не говорю о прямом субсидировании, которое осуществляется как на уровне федеральных властей Российской Федерации, так и на уровне региональных властей. То есть все это заведомо делает нашу продукцию неконкурентоспособной. У наших фермеров нет возможности привлечь большие деньги на передовые сельскохозяйственные технологии. Нет дешевых длинных денег. В России есть.

Следующий. Пресловутый утилизационный сбор. Машины нагружены отходами. Это раз. Первичная регистрация - два. НДС - три. Таким образом, фермер может, в случае положительного рассмотрения его заявки государственной агросистемой и наличия денег, получить от 15 до 20 % стоимости техники. Но эти деньги он отдаст заранее в виде утилизационного сбора, НДС и первичной регистрации. А если это импортное оборудование, то еще и таможенной пошлины. То есть мы отдаем больше, чем получаем. Таким образом, условия для местных фермеров заведомо хуже. Это несопоставимо.

Значит, если правительство предоставит фермерам дешевые длинные деньги, не нужно будет закрывать границы и наше зерно станет более конкурентоспособным?

- Для этого нам необходимо принять меры, о которых я уже говорил. Во-вторых, нам нет смысла полностью открывать границы. У нас и так достаточно открытые границы для российских товаров. Посмотрите на полки в магазинах. Я считаю, что в некоторых вопросах нам необходим здоровый государственный протекционизм для наших собственных производителей. Собственно, так же, как это делают другие страны, в том числе и Россия. Согласно соглашениям ЕврАзЭС, с 2025 года тарифы на железнодорожные перевозки по территории всех стран-участниц будут едиными. Это, опять же, даст дополнительные возможности для расширения российского экспорта!

Грубо говоря, это было необходимо, чтобы сделать наше зерно конкурентоспособным еще вчера.

- Да, в принципе, мы должны были сделать это еще вчера.

Что касается мукомолов. Они сейчас находятся в сложной ситуации, утверждая, что наши фермеры не продают им зерно. В то же время производители зерна получают большую поддержку, чем переработчики. Как вы думаете, будет ли справедливо обязать фермеров продавать часть зерна местным мукомолам по фиксированной цене?

- Давайте разберемся, что первично: яйцо или курица? Зерно или мука? Семена подсолнечника или масло? Здесь такой дилеммы нет, поэтому понятно, что если нет семян подсолнечника, то переработка, в общем-то, не нужна. То есть, прежде всего, необходимо увеличить предложение зерновых и масличных культур на рынке. Это достигается за счет повышения урожайности и снижения себестоимости, о чем мы уже говорили.

Зерно - биржевой товар, торговля зерном - отдельный сегмент. После распада Советского Союза в странах Средней Азии возникла большая потребность в муке, которая ранее покрывалась из централизованных фондов. Очень быстро наши предприниматели начали ставить всевозможные мельницы, доведя их количество до 500. Сегодня в Казахстане насчитывается около 170 промышленных предприятий - производителей муки. Но, немного встав на ноги, соседние страны стали развивать собственную мукомольную промышленность. И это тоже вопрос их продовольственной безопасности. Почему мы имеем право на собственную продовольственную безопасность, но должны лишать ее всех остальных? У них есть такое же право. И они начали перерабатывать наше зерно. То есть это нормальный процесс, и мы никак не можем на него повлиять.

Далее обратимся к цифрам. Исходя из норм рационального потребления и статистических данных, чтобы обеспечить весь Казахстан мукой (1,2 млн тонн в год) и крупами, нам необходимо ежегодно перерабатывать 1 млн 700 тонн пшеницы. Для этого достаточно 20-25 крупных мельниц. И все. А их сейчас более 170.

Тогда, что за подход, зерно - это сырье, семена - это сырье. Это не просто сырье. Это еще и продукт. Это просто первичный продукт, а из него получаются вторичные продукты. Но это ни в коем случае не сырье. На международных рынках его даже называют товаром, а не сырьем. Фермер тратит 9 месяцев на его производство, мукомольный завод тратит несколько часов на его помол, а розничный продавец - несколько минут на его продажу. Теперь давайте посмотрим на 15% - у нас есть разрешенная добавка в розничной торговле, мукомолы говорят о рентабельности не менее 15-20%, а что остается фермеру? У кого больше рисков?

- Но почему бы местным фермерам не продавать зерно местным мукомолам?

- Во-первых, мукомолы очень избирательно подходят к закупке пшеницы определенного качества. В этом году, в отличие от предыдущих трех лет, мы не можем предоставить им такой широкий выбор. Соответственно, есть определенный дефицит поставок высококачественной пшеницы, к которой они привыкли. Вопрос в том, что технологи должны работать с тем качеством, которое есть на рынке. Иначе "мы все хотим 3 класс "хай-про", 4 класс нам не интересен". Смотрите, ну 4 класс - это продовольственное зерно. Его всегда так использовали. Я, конечно, понимаю, что проще молоть hi-pro и ни о чем не думать. Так поступают технологи.

- Во-вторых, существуют ограничения со стороны КТЖ на согласование планов по импорту российской пшеницы по железной дороге. Вы знаете, что импорт пшеницы был закрыт для автомобильного транспорта с 10 апреля. Проблем не было, наши мукомолы работали на российской пшенице. Сейчас, в связи со структурными проблемами на железной дороге, есть определенные ограничения. Но опять же, кто-то решает этот вопрос, используя частично российскую, частично казахстанскую пшеницу. И когда они покупают российскую пшеницу, мы, по сути, поддерживаем их фермеров. И за счет нашего спроса их цены растут. А как же наши фермеры? Это тоже большой вопрос.

Поэтому мое мнение таково: конечно, нельзя запретить мельникам импортировать по железной дороге. Но нужно найти некую золотую середину, сколько разрешить, 15, 30 или 50 процентов от их мощностей. И это тоже нужно решить.

Новости по теме

Казахстан намолотил 11,4 млн тонн пшеницы. 40% урожая составляет несортовое зерно

23 ноября 2023

Ростовская область экспортировала 5,7 млн тонн пшеницы нового урожая

22 ноября 2023

Американские соевые бобы дорожают на фоне непогоды в Бразилии

22 ноября 2023

Цены на пшеницу на внутреннем рынке стабилизируются

22 ноября 2023