Президент Зернового союза рассказал, как мир будет жить без украинского зерна. "Все-таки не рискнут приписать рекорд в 140 миллионов. На самом деле будет чуть больше 120 миллионов тонн, может быть, 121-122 миллиона. Я имею в виду все зерно, но по пшенице они могут нарисовать рекорд в 87 миллионов тонн. Если президент сказал, значит, надо делать", - говорит Аркадий Злочевский, президент Российского зернового союза. В интервью он рассказывает о том, почему в этом сезоне выросли мировые цены, почему качество российского зерна падает и нет спроса на качественную пшеницу в России, как Турция обогнала нас на рынке муки и семян и из какого "дерьма" пекут хлеб в нашей стране.

"Регионы пытаются рисовать выполнение планов на основе команды Минсельхоза".

- Аркадий Леонидович, Вы не верите в рекордный урожай в этом году. В таком случае, на чем, по Вашему мнению, основаны прогнозы Минсельхоза и других экспертов? Почему эти цифры недостижимы?

- В декабре 2021 года Минсельхоз подтвердил, ссылаясь на регионы, что у нас 18,4 млн га под озимыми культурами. При этом еще в ноябре я говорил, что на данный момент убрано 18,2 млн га, и план Минсельхоза (19,8 млн) точно не будет выполнен. Если мы закончим сев - максимум 400 тысяч гектаров, больше не получится. В декабре Минсельхоз заявлял о 18,4 млн га озимых, а в марте, едва миновала зима, в письме министерства в комитет Госдумы по аграрным вопросам сообщается о 19 млн га озимых. Интересно, как мы устранили дополнительные 600 тысяч на снегу? В любом случае, у меня были сомнения и по поводу утвержденных в декабре 18,4 миллиона, потому что посевная шла под давлением. Минсельхоз давил на регионы, а они давили на фермеров из логики: дайте план по посевам, иначе не получите субсидий. Кто же добровольно откажется от субсидий? Поэтому и начали рисовать. Фермеры мне об этом рассказали. Поэтому в начале года мне было ясно, что есть прибавление в 18,4 миллиона гектаров. Если пересчитать на 19 миллионов, о которых было объявлено в марте, то действительно получается рекордный урожай. Состояние озимых культур отличное, урожайность выросла в разы - вот и все рекорды.

Есть вопросы и с яровыми культурами, потому что Минсельхоз утверждает, что у нас плюс один миллион гектаров. Замечательно, замечательно! Но где этот де-факто миллион, о котором вы так долго говорите? Уже сейчас, по данным регионов, мы отстаем от прошлого года почти на 2 миллиона гектаров посева. Откуда возьмется еще 1 миллион? Кроме того, есть лакмусовая бумажка для подсчета - подкормка озимых. На начало июня мы подкормили 16,6 млн га озимых культур. В прошлом году на эти даты было 16,7 миллиона, конечно, по официальным данным. Темпы подкормки снизились. И ссылаться на погоду в этом вопросе странно.

- Министерство сельского хозяйства Татарстана также объясняет это тем, что погодные условия не подходят.

- Я понимаю. Но как можно отнести кормление к погодным условиям? И с посевом тоже странно. О вегетации можно говорить только по погодным условиям. С этим все понятно: холодная весна, поэтому вегетация задерживается. Но посевная-то здесь при чем? Наоборот, комфортно: прохладно, в поле хорошо. Дожди могут мешать, но тотальных ливней нет. Что мешает сеять в тех темпах, которые прогнозируются? По сути, таких районов просто не существует. Но регионы пытаются составлять планы, опираясь на команду Минсельхоза.

- Значит, урожай останется только на бумаге?

- Думаю, да. Это обычная история: когда прибавки ошеломляют, то списывают это на плохую зимовку или еще на что-то. А в этом году состояние озимых слишком хорошее, погода хорошая.

- Скажут ли они, что все высохло?

- Подача влаги очень хорошая. Куда ни плюнь, попадешь в шоколад. Так что придется приписать урожай.

- Правильно ли я помню, что рекордный урожай был в 2017 году, когда были побиты даже советские рекорды?

- Да.

- На этот раз, каким будет урожай на бумаге и каким он будет на самом деле?

- Они нарисуют 130 миллионов тонн. Тем не менее, они не рискнут приписать себе рекорд в 140 миллионов. Но на самом деле это будет чуть больше 120 миллионов тонн, может быть, 121-122 миллиона. Я имею в виду все зерновые, но по пшенице они могут поставить рекорд в 87 миллионов тонн. Если президент так говорит, значит, надо делать. На самом деле урожай пшеницы не превысит 80-82 млн тонн. Таким образом, мы получим урожай на уровне прошлого года, а это на самом деле хорошие показатели, но не рекорд.

"Разговоры о голоде - это истерия, потому что нет никаких рисков для поставок зерна".

- Какова, по вашему мнению, справедливая цена на пшеницу для мирового рынка и нашего внутреннего рынка?

- Что такое справедливая цена? Это очень условный параметр, который непонятно по каким критериям выводится. Справедливая - это которая кого удовлетворяет? Сейчас цена удовлетворяет всех экспортеров.

Естественно, они зарабатывают большие деньги. Но эта цена не удовлетворяет потребителей. Как только цена начинает удовлетворять их, она не удовлетворяет экспортеров. Что такое справедливая цена?

- Должен быть какой-то компромисс.

- Его не существует в природе, это вечный конфликт. Он основан на естественной мотивации каждой стороны - покупатель и продавец всегда находятся в конфликте друг с другом. Покупатель хочет купить дешевле, продавец хочет продать дороже. В этом году все на стороне экспортеров. Вот почему я говорю, что разговоры о голоде - это истерия, потому что нет никакого риска для поставок зерна. Они говорят, что запасов хватит на какие-то мифические 10 недель. Все это делается для того, чтобы взвинтить цены. Кстати, на пресс-конференции я сказал, что мировые цены будут падать. И сейчас они рухнули.

- До какого уровня они еще упадут?

- Я не могу сказать точный уровень, я не люблю выступать в роли оракула.

- В предыдущие годы вы каждый раз говорили, что цена не поднимется. А она уже удвоилась.

- Я говорил, основываясь на рыночных факторах. На основании чего выросла цена в прошлом сезоне? На основании нашего регулирования. Мы вошли в сезон 2020-2021 годов с ценой мирового рынка в $220. Не было фундаментальных факторов для повышения цены. В мире было слишком много зерна, предложение превышало спрос. В марте была пандемическая истерия, ажиотажный спрос. Наши внутренние цены начали расти на фоне ослабления рубля, а мировые еще нет. Что делает правительство? К началу сезона оно объявляет квоты и пошлины. В результате в июле мы вошли по цене 220 долларов, а в сентябре, когда было введено первое регулирование, - 250 долларов. Потом ввели пошлины, а это еще плюс 50 долларов. В итоге за сезон мировая цена выросла на 100 долларов. Так что в следующий сезон мы вошли с ценой 320 долларов, не имея на то никаких фундаментальных оснований. Когда это произошло, я сказал: "Зачем вы вводите пошлины? Если вы хотите сохранить ресурсы в стране, вам нужны квоты на объемы. Какова цель пошлин?". Пошлина к началу сезона составляла $60, цена выросла на столько же. Потом она поднялась до 100 долларов. Все это реально оплачивается потребителями, а не состоянием мирового рынка, балансом или какими-то другими параметрами, которые приводят к росту цен. В тот сезон никаких рыночных параметров для этого не было.

К следующему сезону, по крайней мере, у нас будет сокращение предложения из-за засухи у экспортеров. Но даже этого мало. Это будет самый низкий запас за последние 6 лет. Но мы должны рассматривать этот вопрос с точки зрения уровня потребления. С одной стороны, население мира растет, поэтому потребление увеличивается, но с другой стороны, цена слишком высока, и она компенсирует платежеспособный спрос. Он не настолько велик, насколько выросло население. Все это вместе снижает общее потребление. Возможности для закупок ограничены. Поэтому запасы можно оценить в тех же параметрах, в которых декларирует ООН. По состоянию на 1 июня, переходящие запасы, которые оценивает Министерство сельского хозяйства США, рассчитаны на 18 недель. Для сравнения, переходящие запасы 2007-2008 годов, когда цены оказались маргинальными, составляли 11 недель. Чувствуете разницу? При таких запасах нормальная цена должна быть $300, а может быть, и $280.

- А внутренняя цена?

- Внутренняя цена рушится, темпы снижения составляют около 300-400 рублей в неделю. В начале июня средняя цена на пшеницу четвертого класса составляла 14,9 тысячи рублей, в некоторых регионах - 14,3-14,5 тысячи. Это более чем на 2 тысячи ниже внутренней цены начала текущего сезона. В целом, цены обычно растут к концу сезона, потому что нам приходится хранить зерно, а это затраты. В сезон мы входим со свежим зерном, и в начале сезона оно всегда дешевле. Если мы хранили до конца сезона, то, конечно, стоимость хранения отражалась на цене. А сейчас хранение достаточно дорогое - 100 рублей за тонну в месяц как минимум.

- Неужели у нас так мало возможностей?

- Нет, это стоимость хранения. Зерно не так просто хранить, его нужно обрабатывать, есть затраты на энергию, платить зарплату, содержать помещения и так далее. Часть зерна хранится на собственных складах фермеров, часть - на элеваторе, особенно зерно хорошего качества. Корма также могут складываться на складе.

- В общем объеме зерна, что является фуражом, а что можно съесть позже?

- Урожай прошлого года стал абсолютным рекордом по качеству нашей пшеницы - 82 процента продовольственного зерна, очень мало фуражного.

- Чем это объясняется?

- Технологии. Мы технологически отсеялись, были применены достаточно мощные ресурсы, в том числе и те, которые мы не можем использовать в текущем сезоне. Например, сельскохозяйственная авиация.

- Почему в этом сезоне возникли проблемы?

- Запрет на полеты. Весь юг не летает. Что мы получим в итоге с качественными показателями нынешнего урожая? Из-за отсутствия авиации появится большое количество клопов-черепашек. Это такой вредитель, который запускает свой хоботок в зерно, выделяет вещество, разрушающее клейковину. В результате, что происходит дальше? Перед тем как зерно смолоть, его замачивают. Представьте себе, несколько зерен, которые кусает насекомое - и вся замоченная партия становится кормом. Повреждения, наносимые зерновым клопом, оказывают разрушительное воздействие на качество зерна: все продовольственное зерно становится кормовым. На юге для борьбы с этим вредителем использовали авиацию. В прошлом году это была тенденция, поэтому зерно было отличного качества. А в 2022 году обработки не будет, поэтому кормового зерна будет много.

"У нас нет внутреннего рынка для высококачественной пшеницы".

- Как вы думаете, каков будет процент качественного зерна в этом году?

- Я думаю, что она упадет до старых параметров - примерно 62-63 процента продовольственного зерна. Этого нам будет достаточно, но цена на фураж значительно дешевле. Если 14,9 тысячи рублей стоит четвертый класс пшеницы, то фураж стоит на тысячу меньше.

- Сколько стоит пшеница высшего сорта?

- Третий? Что такое высший класс?

- Пшеница высшего качества.

- У нас есть и первый, и второй сорт. Если говорить о самом высоком качестве, то на международном рынке это так называемый highpro, highprotein. Там белок может достигать 15-16 процентов, тогда как наша стандартная позиция на международных рынках - это пшеница четвертого класса с 12-12,5 процента белка. Третий класс - 13-13,5%. Все сводится к деньгам. Разная стоимость пшеницы на рынках. Дело в том, что у нас нет внутреннего рынка для высококачественной пшеницы.

- Почему?

- Единственное, что мы покупаем, это так называемые улучшители. Это пшеница хорошего состояния третьего или второго класса. Допустим, есть ставропольский, алтайский миддл, который закупается в небольших количествах для формирования помольной партии. Получается выгодно.

- Что такое усилитель? Какое-то химическое вещество?

- Нет. Это пшеница с высоким содержанием белка, которая используется в качестве улучшителя помола. Для выпечки хлеба можно взять пшеницу третьего класса (13,5 процента белка), смолоть ее и получить обычную муку. В нее уже ничего не нужно добавлять. И можно сделать это другим способом, который получается гораздо более экономически выгодным. Поскольку премия за качество у нас очень низкая, выгоднее покупать пшеницу четвертого класса, но не очень экспортного состояния. Пшеница четвертого класса может иметь 10-11 процентов белка, а мы экспортируем с 12-12,5 процентами белка.

- Все лучшее за границей?

- Нет, не самый лучший. Мы начали с 10,5 процентов белка и дошли до 12 процентов. Вы берете на мельницу пшеницу с 10-процентным протеином - низкосортное продовольственное зерно - и смешиваете 20 процентов улучшителя с промышленным протеином. Смешиваете и получаете муку примерно тех же параметров, что и пшеница третьего сорта. Только ваше сырье значительно дешевле. Почему так происходит? Потому что первая кондиция вообще не пользуется спросом на внутреннем рынке, ее некуда продавать.

- Только из-за цены их не покупают?

- Спрос отсутствует. Поэтому нет цены на них, нет спроса.

- Что же тогда делают с ними за границей?

- Как выглядит рынок переработки? Есть так называемая дурум - твердая пшеница, которая используется для производства макарон. У нас вечная проблема на внутреннем рынке - нам некуда девать эту твердую пшеницу, потому что наши производители макарон делают свою продукцию из мягкой пшеницы, которая дешевле.

- Хотя на упаковке всегда написано: макароны из твердых сортов пшеницы.

- Отлично, только вы сравните их в готовом виде с итальянскими макаронами, которые делаются тоже из нашей твердой пшеницы. И до сих пор итальянцы, несмотря на все санкции, продолжают ее покупать. Мы сейчас поставляем твердую пшеницу в Италию, но продавать ее в России негде.

- Мы гоним сырую нефть за границу. Есть эксперты, которые считают, что нам нужно развивать нефтепереработку. То же самое с пшеницей. Есть ли смысл поставлять только пшеницу? Может быть, лучше развивать переработку здесь и продавать макароны итальянцам?

- Это все замечательно, хорошая идея, и флаг вам в руки. Давайте проведем сравнение. Я за переработку, в том числе глубокую, на своей территории. Сейчас мы имеем рекордный рост поставок муки за рубеж. Посмотрите внимательно: когда и почему они выросли? После запрета на экспорт зерна в страны ЕАЭС в марте. Куда идет эта мука? В страны ЕАЭС. А что на самом деле происходит с мировым рынком муки? Мы торгуем пшеницей, мировой рынок может достигать 280 миллионов тонн в особенно хорошие сезоны. Но рынок муки составляет всего 16 миллионов тонн. А кто является основным поставщиком муки на мировой рынок? Турция, которая поставляет на мировой рынок 6 миллионов тонн в год.

- То есть она покупает наше зерно и...

- Совершенно верно! Она перемалывает не свое зерно, а наше для экспортных позиций. Почему? Я объясню, почему так происходит. У них тоже есть свое зерно, но они организовали такой режим переработки. На импорт в Турцию существует пошлина в 130 процентов. Это очень высокая пошлина, которая поддерживает внутреннее производство пшеницы в Турции, и они защищают своего собственного производителя. Но когда они импортируют в рамках режима переработки, они освобождаются от этой импортной пошлины по ставке 1,28. Поскольку пшеница в Турции очень дорогая, они организовали мотивацию для режима переработки. В результате мукомолы покупают наше зерно, ввозят его беспошлинно с коэффициентом 1,28. Избыточные объемы они продают на внутреннем рынке, и у них есть обязательство - они должны из этого 100%-ного объема импорта вывезти муку из Турции. В этих условиях правительство освобождает их от уплаты пошлины. Это приводит к перекрестному субсидированию: они могут переходить от внутренних продаж по высоким ценам к внешним продажам. В результате, сколько бы мы ни пытались конкурировать с турками на внешних рынках по муке, они нас убивают. У них всегда есть мука, хоть на центнер, но дешевле. И они поставляют в ту же Индонезию, на рынки Юго-Восточной Азии, во всю Африку. Что произошло в этом сезоне и почему у нас взрывной рост экспорта муки? Потому что турки отменили пошлину на эти сумасшедшие цены. Теперь в Турции нет перекрестного субсидирования в режиме переработки. Они исторически сохранили лидерство на мировом рынке муки. У нас есть шанс заместить их в некоторых объемах. Но в этом сезоне мы не побьем свой рекорд по экспорту муки. Рекорд был в 2010 году, когда из-за засухи было введено необоснованное эмбарго на экспорт зерна. Поэтому мы экспортировали дробленое зерно и муку. Тогда экспорт муки за сезон составил 580 тысяч тонн, а сейчас только 429 тысяч выплеснули на мировой рынок.

Однажды я пытался возбудить дело против Турции в рамках ВТО, потому что перекрестное субсидирование является нарушением правил. Я обратился в Министерство экономики, и они направили меня к каким-то юристам, финансируемым ВТО, которые назвали мне 3 миллиона долларов за экспертизу о том, можно ли подать иск в ВТО и возбудить дело против Турции. Какое это имеет отношение ко мне? Чьи это интересы - государства или не государства, и кто должен этим заниматься? Если турки вернут такой режим переработки, то мы точно никогда не вернем себе рынок муки. Теоретически, если бы у них не было этого режима переработки, то рынок должен быть нашим по определению. Сейчас у нас самые дешевые внутренние цены на зерно в мире. Дешевле вы не найдете вообще ни в одной стране. Естественно, это сырье для производства муки. Стоимость зерна в стоимости муки составляет 70 процентов. Сегодня в мире нет муки более конкурентоспособной, чем наша. Но как только турки вернут режим переработки, они станут конкурентоспособными.

- Вопрос потребителя: является ли мука, которую мы продаем с надписью "высший сорт", на самом деле не высшим сортом?

- Почему? Надо смотреть не на то, какой сорт указан, а на то, какой ГОСТ. Или можно отдать муку на экспертизу. Если найдут несоответствие, то производителя накажут за обман потребителя. Но скорее всего производители пользуются неграмотностью потребителя, который не в состоянии отличить высший сорт по ТУ от ГОСТа. Высший сорт по ТУ может не соответствовать параметрам государственного стандарта, ведь ТУ - это технические условия предприятия, которые разработал производитель. Поймите, нет никакой проблемы произвести высший сорт по ГОСТу из пшеницы 4 класса с добавлением улучшителей. Как это происходит? Если взять обычный "третий сорт" и пустить его в производство на мельнице, то параметры получаемой муки зависят от оборудования. Средний выход на хорошей мельнице, допустим, мельнице "Бюллер", составляет 26-27 процентов высшего сорта, около 30 процентов первого сорта, а остальное - второй сорт или подольский по нашей классификации. Если взять "четверку", замесить с улучшителями, то в зависимости от количества муки можно получить либо меньше муки высшего сорта, либо больше. Можно получить до 30 процентов, но это дорого, поэтому так никто не делает, потому что такая мука дороже, чем "тройка". Если вы добавите 20% улучшителей, то у вас будет 22-23% высшего сорта, а не 26-27%, как в случае с "тройкой". Но это действительно высший сорт по ГОСТу.

А потом вы отправляете муку на хлебозавод и должны соответствовать требованиям покупателя. А у нас практически ни один хлебозавод не покупает муку высшего сорта. Почему? Если они начинают печь социальный хлеб из высшего сорта, то экономика трещит по швам. Это дорого. Поэтому хлебозаводы покупают муку первого сорта, иногда даже второго, и, добавляя в нее сухую клейковину и улучшители, получают те же параметры прорастания теста. Сухую клейковину производят в России, например, Ефремовский завод выпускает тысячу тонн в месяц.

- Значит, в Российской Федерации нигде нельзя купить буханку хлеба из муки первого или второго сорта?

- Почему бы и нет? Это же просто! Но за 200 рублей. Например, в "Азбуке вкуса" вкусный хлеб высшего сорта без всяких добавок и улучшителей. А за 30 рублей невозможно получить хлеб из муки высшего сорта. Как нам регулировать этот рынок? На нас постоянно оказывается давление по ценам на хлеб. Администрации всех уровней следят за этим и все время давят на производителей. Они делают из этого фетиш, лепят лозунги типа "Хлеб - всему голова". Но они даже не задумываются о том, что в Советском Союзе, где родился этот лозунг, хлебом называли пшеницу, а не буханку на прилавке. В основе всего было зерно. А сейчас все воспринимают, что буханка хлеба - это голова всего. А при чем здесь буханка хлеба? Посмотрите на потребительскую корзину по данным Росстата. Расходы населения на хлеб и хлебобулочные изделия составляют максимум 2,5 процента. А на продукты животноводства - 6 процентов. Животноводство - это в основном молочное производство. Может, молоко тогда всему голова, а не хлеб, если подходить с такой логикой?

- Вы говорите, что у нас нет спроса на пшеницу первого и второго класса внутри страны. Кто же тогда у нас ее покупает? Итальянцы?

- Да. Мы производим ее кучу, но со всех сторон чиновники и ученые ноют, что мы потеряли производство ценной пшеницы. А ее нет, потому что нет спроса. Производить сильную, ценную пшеницу первого и второго класса - это не проблема. Это всего лишь инвестиции, нужно просто больше вкладывать денег в землю.

- Больше удобрений?

- Удобрения включены. Это просто специальные, более дорогие сорта и семена, технология. Вопрос в том, как окупить эти дополнительные деньги, вложенные в землю, если нет рынка сбыта. А государство никогда не заботилось об организации рынка. Переработка в нашей стране примитивная, белок не ценится. Более того, внутренняя классификация до сих пор идет по советским стандартам, где о глубокой переработке вообще не заботились. Никто не понимал, что белок стоит денег. Мы в России унаследовали это. Если мы начнем сравнивать и пытаться перенастроить внутренний рынок по мировым стандартам, нам придется менять более 300 ГОСТов, переписывать их с нуля, потому что классификация зерна построена по классам. Нигде в мире пшеница не делится на классы, весь мир работает по американской классификации, а там все распределено по биологическим типам, например, краснозерная и белозерная пшеница. Уже внутри биологического типа есть градации по качеству. Но наши биологические типы не описаны ни в одном ГОСТе. Потом выясняется, что в Индии принято выращивать белозерную пшеницу, а у нас краснозерную. Индийцы, посмотрев на цвет этой пшеницы, сказали: "Что за дрянь вы нам дали?". Нам понадобилось много времени, чтобы научить их, что наша пшеница не хуже белозерной, что она не кормовая.А к чему приводит такой подход, например? Возьмем Курганскую область, где традиционно сеют смесь сортов. Но получить из нее муку высокого качества невозможно, потому что разные сорта требуют разных технологий. Поэтому курганское зерно всегда было дешевле, чем в других регионах.

- Какой сорт пшеницы выращивают в Татарстане?

- Я не буду сейчас рассказывать по регионам, где и какие традиции формируются - они разные. Но там, где есть монотипичная пшеница, этой проблемы не существует. Вы отправляете каждый биологический тип на определенный уровень обработки, а на мельнице все зависит от мельника и технолога. На одной и той же мельнице при одинаковых параметрах исходного сырья можно получить совершенно разные урожаи только потому, что технолог либо некомпетентен, либо гений. Из собственного опыта знаю, что только за счет технолога можно получить дополнительно от 2 до 5 процентов муки высшего сорта.

"У Украины всегда была проблема с качеством, они не знали, как производить продовольственную пшеницу".

- Вы говорите, что разговоры о голоде - это истерия с целью поднять цены. Но есть эксперты, которые считают, что ситуация в Украине также влияет на рынок зерна. Сколько зерна застряло в Украине? Если его нельзя экспортировать, сможет ли кто-то его заменить?

- По состоянию на февраль было около 25 миллионов зерен. Сейчас, наверное, около 20 миллионов, может быть, чуть меньше. Оно экспортируется медленно. По земле можно экспортировать около 1,5 млн тонн в месяц. Максимально можно довести до 2-2,5 млн тонн. А по морю они могут грузить 6-7 миллионов тонн ежемесячно. Но они заминировали свои акватории.Аркадий Злочевский: "Истерия по поводу грядущего голода на самом деле играет только на одно - рост цен".

- Какова доля украинского зерна в мировых поставках?

- 20 миллионов тонн, которые застряли в Украине, - это в основном кукуруза, а не пшеница. Она идет на корм скоту. Они стали конкурентами России по пшенице уже в "посткрымские" времена. До этого Украина тоже поставляла пшеницу на мировой рынок, но если у нас это только продовольственная пшеница, то у них - фуражная. У Украины всегда была проблема с качеством, они не могли производить продовольственную пшеницу. Поэтому мы не пересекались, это разные рынки: ты кормишь людей или животных. Кукуруза более выгодна для животноводства: урожайность выше, доход больше. Поэтому они постепенно перешли на производство кукурузы. Они входят в топ-5 мировых поставщиков, могут поставлять более 20 млн тонн кукурузы. Продовольственную пшеницу Украина научилась делать только после 2014 года и вступила в конкуренцию с нами всего три года назад. Поэтому сказать, что мир как-то пострадает и не выживет без украинской пшеницы, боже упаси! Это не так. Да, вместе мы можем доходить до 30% торговых объемов пшеницы, но 25% из них - российские. На Украину идет не более 5-7 процентов. Без них мы можем жить комфортно и без проблем, мир вполне может обойтись. Хотя поставки все еще продолжаются, просто темпы замедлились.

- Куда же тогда Европа экспортирует зерно почти военными составами?

- В порты, например, Констанца в Румынии или в Прибалтику.

- Куда в основном идет украинское зерно? В Африку?

- Да, Северная Африка, Ближний Восток, Китай. Они, как и казахи, поставляют в КНР гораздо больше пшеницы, чем мы.

- Казахи ближе?

- Разве они ближе по сравнению с нашей Сибирью? Это вопрос режима. Пока нет принципиального решения китайского руководства, нашей пшенице будет очень сложно попасть на их рынок.

- Поэтому необходимо политическое решение.

- Именно так работает рынок в КНР.

- Так может быть, обещанный голод не из-за Украины, а из-за высоких цен? Как бедные страны могут позволить себе покупать зерно по таким ценам?

- Конечно, в мире нет дефицита. Ресурсов много. Но покупательная способность низкая. Все упирается в цены. Есть давние традиции, например, Египет до этого сезона был крупнейшим покупателем пшеницы. Сейчас он переместился на третье место в наших закупках. Пока на первом месте Турция, а на втором - Иран.

- Иран тоже перерабатывает пшеницу? Не похоже, что они едят так много.

- Среди прочего. А также Иран, даже без переработки, осуществляет транзит пшеницы в третьи страны.

- Разве мы не можем сразу отправлять товары в третьи страны? Зачем нам нужны еще какие-то посредники?

- Логистика. Например, мы можем поставлять в Афганистан по железной дороге, которая заканчивается на границе с этой страной. А затем нам приходится перегружать все на верблюдов. Поскольку дорог нет, приходится грузить в мешки и тюки в караване. Вы понимаете, о чем идет речь? Логистика во многих странах Африки и Ближнего Востока убивает поставки. Поэтому внутренние цены там могут быть очень высокими. Некоторые члены нашего профсоюза однажды начали сеять пшеницу в Зимбабве. Там все хорошо с землей и климатом. Более того, мы можем собирать два урожая в год, а внутренняя цена в два раза выше мировой из-за логистики. Но там есть очень большие политические риски. А это всегда взаимосвязанные вещи - риски и прибыль. Вы зарабатываете деньги, но в какой-то момент вы можете потерять все". "Вместе мы можем дойти до 30% торговых объемов пшеницы, но 25% из них - российские. Не более 5-7% на Украину.

"Кроме зерновых, можно есть много чего, особенно в Африке, где все растет на пальмах".

- Будет ли в этом случае голод из-за ценового фактора? Говорят, что добавится еще 100 миллионов голодающих.

- Будут. По такой цене точно. На самом деле это не голод. ФАО и продовольственная программа ООН называют это голодом. На самом деле, это недоедание. Во-первых, кроме зерна, можно есть много чего, особенно в Африке, где все растет на пальмах.

- Но там есть пустыни.

- Но люди там не живут, они селятся вдоль рек, у других источников воды. У них есть свои плантации и продукты питания, которые они производят. Так что это не 100% голод, когда вообще нечего есть.Во-вторых, риски связаны не с недоступностью продовольствия, а со сложившейся традицией помощи бедным со стороны властей. Вспомните, когда случилась "арабская весна".

- 2011.

- Правильно. Что произошло потом? В 2010 году мы объявили эмбарго, прекратили им поставки. В результате Египет не смог выполнить свою программу продовольственной помощи. В Египте самый дешевый хлеб в мире. В Египте есть государственная закупочная организация, которая закупает огромные объемы пшеницы по мировым ценам через тендеры. Мы активно поставляли пшеницу, но у них не было достаточно денег, чтобы купить ее по таким ценам. Наше зерно ушло с рынка, цены резко подскочили, и правительство не смогло выполнить программу. Начались хлебные бунты, которые переросли в "арабскую весну".

- Значит, в следующем году нас ожидают новые революции?

- Да, будут некоторые потрясения. Почему европейцы действительно настаивают на этом? У них есть два мощных мотива. Во-первых, они хотят заработать денег - цены растут на этой истерии. Во-вторых, беженцы, которые поедут к ним, и это тоже политическая игра.

- Какой им прок от беженцев? У них уже вся Африка заселена, плюс теперь Украина.

- Это выгодно для них.

- Чем? Этих людей нужно кормить.

- Для страны и населения, конечно, это невыгодно и является проблемой. Но для чиновников это выгодно, потому что это бюджеты. Выгодно ли это Всемирной продовольственной программе ООН? Ее бюджеты на гуманитарную помощь основаны на количестве голодных и недоедающих людей. То же самое происходит во всех структурах, которые занимаются беженцами. Чем их больше, тем богаче бюджеты. Никто не даст беженцам ничего бесплатно. Беженцев нужно размещать и кормить. Даже если их захотят похоронить, это тоже будет стоить денег.

- Есть ли риск, что беженцы тоже побегут к нам? Например, Леонид Холод сказал, что это может произойти.

- Они не побегут к нам. Им это даже в голову не придет. Они побегут туда, где есть хороший уровень жизни, а у нас и так бедное население. К нам едут только люди из бывшего соцлагеря, а они сейчас активно уезжают из России.

"Наш риск сегодня стоит 50 долларов за тонну".

- Украина предложила создать зерновую ОПЕК без России. Возможно ли это?

- Глупости. Более того, в 2008 году, когда Минсельхоз возглавлял Алексей Гордеев, была организована рабочая группа по созданию зерновой ОПЕК. От Украины был Юрий Мельник, от Казахстана - Арман Евниев. В то время целью была скоординированная политика в отношении поставок через Черное море. В то время Черное море продавалось с дисконтом. Это существовало потому, что это была единственная географическая точка, где существовала межстрановая конкуренция при поставках. В Руане или Мексиканском заливе нет межстрановой конкуренции. Поэтому мы попытались создать ОПЕК, но первой отпала Украина. Мы с казахами сразу решили, что без Украины это бессмысленно. Так что рабочая группа умерла, потому что из нее вышел Мельник. А как вы будете создавать ОПЕК без России? Какова будет цель? ОПЕК - это картельное соглашение, целью которого всегда является поддержание цен на определенном уровне. Как вы можете создать картель без России? Попробуйте - для нас это даже лучше: чем выше цены, тем больше денег.

- Наше зерно продается со скидкой. Почему? Это из-за санкций?

- Да, риски стоят денег.

- Мы выполняем контракты.

- Да. Но как мы его возьмем? Кто будет его страховать? Как будут осуществляться выплаты? Это риски, которые заложены в цены. Наш риск сегодня - 50 долларов за тонну. Мы торгуем на 50 долларов дешевле. Мировые цены уже упали, я надеюсь, что скидка тоже уменьшится. Но полностью избавиться от нее мы не можем, пока существуют риски.

- Есть ли риск, что те страны, которые введут против нас санкции, будут оказывать давление на другие страны, чтобы они не покупали наше зерно?

- Нет. Для нефти мы можем использовать вторичные санкции или что-то еще. Но если Запад посмеет тронуть продовольствие и использовать вторичные санкции, чтобы подавить потребителя, будут такие бунты! Как можно лишить Египет дешевого хлеба?!

- Но вы только что сказали, что их интересуют беспорядки и беженцы.

- В этом заинтересованы одни чиновники, а есть и другие. Да, они могут попытаться оказать давление на некоторые страны, но, конечно, не на все.

- Да, как можно давить на Иран, если он уже находится под санкциями?

- Ирану все равно. Но вода все равно найдет дыру. На самом деле у нас только одна проблема - внутреннее регулирование в сельскохозяйственном секторе. Мы занимаемся маразмом, топим и уничтожаем собственную производственную мотивацию. У чиновников нет понимания. А ведь мы могли бы сорвать огромный куш в текущих политических процессах, проводя грамотную политику.

- Что вы имеете в виду?

- Позвольте мне объяснить вам некоторые вещи. Уже давно ведутся разговоры о глубокой переработке отходов. Однажды я был в городе Декатур, США, где есть два завода по переработке отходов, расположенных друг напротив друга. Один из них принадлежит компании Tate & Lyle, а другой - Archer-Daniels-Midland (ADM). Эти компании хорошо известны благодаря скандалу с лизином, который произошел в начале 2000-х годов, когда ФБР раскрыло картель между американцами, японцами и французами, торговавшими лизином. Когда компания ADM запустила завод по производству лизина в 1970-х годах, она удвоила количество лизина в мире. Картель просуществовал 25 лет. ФБР раскрыло их деятельность благодаря вице-президенту, отвечавшему за производство в Декатуре. Разразился страшный скандал, трех человек посадили в тюрьму, включая вице-президента, который их сдал. 180 миллионов долларов - такой штраф заплатила только ADM. Был даже снят фильм "Информатор" с Мэттом Дэймоном в главной роли, основанный на этом. И вот я приехал на этот завод, и моя челюсть упала на пол: на территории 15 станций охлаждения. Два завода стоят рядом друг с другом и потребляют столько же энергии, сколько весь город. Завод ADM перерабатывает 50 000 тонн в день, другой - 33 000. Оба перерабатывают только кукурузу и сою, но конечные продукты, которые они производят, не пересекаются. ADM производит лизин, масло, витамины и декстрозу. А завод Tate & Lyle производит кукурузный сахар.\Представьте себе объем - 83 тысячи тонн на одной площадке. А у нас крупнейшие хлебозаводы в России перерабатывают всего 2,5 тыс. тонн в сутки. Почему в США это возможно, а в нашей стране нет? Основная и фундаментальная проблема - это добавленная стоимость. Чем глубже переработка, тем больше добавленная стоимость. Сколько у нас НДС?

- 20 процентов.

- Да. В США НДС - это налог штата, а не федеральный налог. Вот почему НДС составляет ноль процентов. А при 20-процентном НДС как вы наладите глубокую переработку? Вся экономика пойдет коту под хвост. Одно дело, когда вы в результате своей деятельности добавляете 10 процентов стоимости и отдаете 20 процентов от этих 10 процентов в качестве налога. Другое дело, когда у вас 2000 процентов добавленной стоимости. При этом никто не освобождает вас от необходимости платить остальные налоги. Вот почему в нашей стране невозможно построить ни один такой завод, потому что при таком режиме регулирования он никогда себя не окупит.

Поэтому главная проблема этих заводов в США - не налоги, а куда утилизировать тепло. Помимо 15 холодильных станций, заводы построили теплицы, которые они отапливают своим теплом, и рыбные хозяйства.С пониманием чиновников, как править, регулировать рынки, с их грамотностью, компетентностью, мы никогда не разовьем глубокую переработку. У нас почему-то не принято включать здравый смысл. В США на федеральном уровне нет НДС, но есть налог с оборота. Так введите у нас такой же налог с оборота, а НДС превратите в механизм преференций. Взимать НДС, но сделать ставку приемлемой, скажем, 5 процентов, и списывать эти деньги из налоговой базы. Причем списывать можно с убыточной стоимости. А это главный бич банковского сектора, который не платит НДС, у них как раз убыточная стоимость за счет спекуляций. Если добавленная стоимость положительная, то вы ее списываете из налоговой базы, а если отрицательная, то начисляете, демотивируете банки к спекуляциям. Этим вы мотивируете бешеную добавленную стоимость, которой нет нигде в мире. Установите НДС как льготу, не грабьте добавленную стоимость, это экономический абсурд. Если вы заинтересованы в добавленной стоимости, то мотивируйте через налоговую систему. А мы все цепляемся за НДС и повышаем его. Почему-то ввели льготный налоговый режим в аграрном секторе, так называемый единый сельскохозяйственный налог (ЕСХН). Звучит красиво: платишь ЕСХН, и все. Это придумали депутаты. Я сразу сказал, что эта льгота будет работать только в криминальных условиях. Вы хотите черный и серый рынок? Да, нужен. Что из этого вышло? Несколько лет назад мы начали бороться с серым рынком зерна, как-то удалось решить эту проблему. И как? Ограничив применение единого сельскохозяйственного налога 60 миллионами рублей годового оборота, остальные обошли эту льготу. Это не льгота, это абсурд. Настолько низкая компетенция, что они не понимают, что единый сельскохозяйственный налог, который был введен как льгота, крайне невыгоден по отношению к основной системе налогообложения. Как это работает? НДС платить не надо, а подоходного налога в сельском хозяйстве все равно нет. Но выгодно, если вы отмываете начисленный НДС в последующих звеньях цепочки. НДС начисляется только на разницу. Но здесь нужно сразу продавать без НДС. НДС - 10 процентов, значит, на 10 процентов меньше. Но вы платите 2-3 процента НДС в общей стоимости, с 10-процентным освобождением. Отлично! Это хорошая льгота. Но вы выигрываете, если продаете с вымытым НДС по рыночной цене, которая включает НДС. Тогда вы экономите 2-3 процента. Но это преступно, а мы объявляем льготу и делаем принципиальный режим в отрасли. Я уже 20 лет борюсь с этим налогом, так до конца и не победил.

"Говорят, что переплаченные колхозники заработали много денег!".

- Вы критиковали систему прослеживаемости зерна, но сказали, что ее введение будет отложено на год. Хотя недавно заместитель министра Оксана Лут заявила, что введение не будет отложено.

- На портале оценки регулирующего воздействия они разместили постановление правительства, в котором говорилось, что они откладывают введение системы на один год, хотя мы просили два. Поэтому Министерство сельского хозяйства отменило решение правительства.

- Отложат они его или нет?

- Нет, они введут его 1 сентября, и мы еще раз посмеемся над этим абсурдом. Он не будет работать, но будет много проблем, хлопот и дополнительных расходов для производителей.

- Молочные фермеры говорили то же самое, когда подобная система была введена в их отрасли.

- Разные вещи. Молочные фермеры все еще страдают от этой системы и теряют деньги. У меня очень старые вопросы к правительству. Собираемся ли мы когда-нибудь повысить конкурентоспособность отечественной продукции или просто будем "мочиться в унитаз"? Это именно то, что мы делали все эти годы, уничтожая конкурентоспособность. Понимает ли кто-нибудь в стране, на чем основана конкурентоспособность нашего зерна? У нас есть два фундаментальных фактора. Первый - это запас питательных веществ в почве. Но это очень прискорбный факт, потому что мы его не пополняем. Мы высасываем соки из земли, а туда не вкладываемся, и из-за этого себестоимость ниже, чем у конкурентов. Они вносят в почву в 3-4 раза больше питательных веществ, чем мы. Да, нам исторически повезло: у нас 55 процентов мировых запасов чернозема - самой продуктивной пахотной земли.

- Но эти запасы также могут истощиться.

- Конечно. Чтобы она не истощалась, ее нужно пополнять, а мы ее только высасываем. Что мы оставим нашим детям и внукам?

- Каков второй фактор?

- Стыдно стыдиться дешевой рабочей силы. Ни у одного конкурента нет такой дешевой рабочей силы, как в России. Можно ли этому фактору аплодировать? Цель нашей госпрограммы - довести к 2024 году сельскую зарплату до 57% от городской. Какой "мудрый человек" додумался до такой постановки задач? Во всем мире, в том числе и в США, стоимость жизни в сельской местности выше, чем в городах. Поэтому доходы в городах всегда ниже, чем в сельской местности, где жить дороже. Может быть, нам стоит поставить цель, чтобы доход в городе составлял 57 процентов от дохода в деревне?

- В этом случае мы бы сократили городские доходы, а не увеличили сельские.

- Именно эти два фактора формируют низкую себестоимость продукции. Что мы делаем дальше? Когда случаются удачные сезоны, цены хорошие, рентабельность достигает 100 и более процентов, мы начинаем убивать рентабельность. Цены - наш главный мотиватор. Мы всегда боремся за их снижение. Именно поэтому мы ввели пошлины и квоты. Но цены выросли не из-за роста мирового рынка, а из-за падения рубля. Тогда почему вы не мочили нефть, газ, уголь, металлы, удобрения? А вы начали мочить зерно. Почему? Мол, перегруженные колхозники заработали много денег! Вот вам и уровень доходов на селе. Когда у нас было несколько удачных сезонов подряд, доходы села, зарплаты резко выросли, стала развиваться инфраструктура. Как только вы беретесь за дело, вы все это убиваете. А потом говорят, что надо принять специальную программу для села, потому что деревни пустеют. А кто захочет ехать в бедное село, если там невозможно заработать, стоимость жизни заоблачная, а уровень доходов ниже всякого плинтуса? Как вы будете развивать сельскую местность на бюджетные деньги? Оттуда все равно будут бежать.

"Мы попадем в зависимость от погоды, потому что технологии - это главный инструмент защиты от погодных рисков".

- Какова сейчас урожайность с гектара?

- Средняя урожайность по всем зерновым составляет около 30-33 центнеров с гектара, по пшенице выше - 37-38 центнеров с гектара. Но это все равно в 1,5 раза ниже, чем у европейцев и американцев.

- Это связано с недостатком удобрений? Или есть другие факторы?

- Нет, у нас есть регионы, где показатели близки к европейским, но их мало. Они компенсируют низкоурожайные регионы - Поволжье, Сибирь. Все зависит от технологий. Допустим, вы едете в Кулундинскую степь: у одного урожайность 40 центнеров, а у другого - 16. Все дело в технологии.

- Самая высокая урожайность в Краснодарском крае?

- Да, на Кубани. Иногда к ним приближаются юг и Центральная Россия. Но все зависит от хозяйств. Например, в Курской области получают до 80 центнеров пшеницы с гектара, но в тех хозяйствах, которые инвестируют в технологии. На Кубани показатели сопоставимы.

- Что означает технология?

- Это комплекс. Как правило, у чиновников нет понимания, что такое технологическое производство. Его нельзя организовать на любой культуре, но можно организовать на посевных площадях. Это значит, что, прежде всего, должен быть грамотный севооборот. А севооборот - это определенная цикличность, нельзя сеять культуру за культурой. Нужен определенный цикл. А для разных культур - разные способы обработки почвы, технологические приемы, удобрения и средства защиты. Более того, разная техника. Когда вы выстраиваете технологию, вы должны соблюдать всю технологическую цепочку во всех севооборотах. Поскольку это цепь, то потеря одного звена приводит к разрушению всей цепи. Например, у вас не хватило сеялок точного высева - и все, ваша генетика перестала работать, семена возвращаются к естественной урожайности. Это значит, что деньги, вложенные в удобрения, средства защиты, зарплату, ушли в трубу. Рушится вся технология, а это единственное, что приводит к высоким урожаям.

- Пострадает ли этот фактор из-за санкций?

- В начале года я говорил, что главный риск - это разрыв технологических цепочек. Из-за этого мы попадем в зависимость от погоды, потому что технологии - это главный инструмент защиты от погодных рисков. Но в этом году нам катастрофически не везет с погодой. А технологии теряются, потому что выпадают звенья цепи: кто-то купил не те семена и посеял товарное зерно, а где-то бросили удобрения, протекторы и так далее. Но из-за погодного везения мы потеряем в качестве, а не в количестве. Если бы были погодные риски, мы бы много потеряли в количестве.

- Значит, следующий урожай под вопросом?

- Да, я думаю, что риски будут очень значительными. Посмотрим, как мы будем сеять озимые и во что это обойдется. Все можно было бы решить, если бы мы не вводили пошлины на рынке зерна и не забирали деньги из карманов крестьян. Мы считали, что к Новому году отрасль потеряет 300 миллиардов рублей. Это значит, что не хватает денег на покупку нормальных ресурсов и соблюдение технологической цепочки. Разрушать технологии крайне болезненно и непродуктивно. Поэтому посевные площади будут сокращаться. Сейчас технологии резко упали, потому что все произошло неожиданно. Те, кто инвестировал до начала рисков, не ожидали, что будут такие взрывные процессы, например, семена подорожают сразу в два раза или средства защиты взлетят до небес. Некоторые члены нашего профсоюза говорят, что денег на средства защиты нет, а значит, будут полоть вручную. Значит, на низкорослых растениях вегетационный период будет хуже. Значит, она потеряет в количестве, не говоря уже о качестве. Ручная прополка сильно отличается от химической по эффективности. Конечно, что-то вырастет, но колосков будет меньше.

- У нас нет отечественных аналогов?

- Пятьдесят пять процентов потребляемых защитных средств производится в России, остальные были импортированы в готовом виде. Но эти 55 процентов сделаны из импортных активных ингредиентов до последнего грамма. Мы их вообще не производим. В основном мы покупаем их в Китае. К счастью, Китай не ведет санкционную политику и не будет прекращать наши поставки. Но мы должны понимать, как работает рынок. Средства защиты - это уникальный сектор для АПК, где вы покупаете не средство защиты, а технологию. Вместе с поставкой препаратов вы покупаете технолога и технологическое сопровождение. Одним из поставщиков импортных готовых препаратов является компания Syngenta, а поставщиком кормовых добавок - французская компания Adisseo. Обе компании принадлежат ChemChina, производителю действующих веществ. Почему продукция компании Syngenta подорожала в два раза? Потому что они рассчитываются в долларах, а ChemChina не может посчитать наш внутренний курс. Поэтому все действующие вещества, включая наши отечественные, подорожали в два раза, в том числе и готовая продукция. У нас есть "Щелково-Агрохим", "Август" - крупные агрохимические компании, но только они стоят на иностранном фундаменте. Куда ни плюнь, все равно в валюте получается импортозависимость. И никакого импортозамещения никогда не было. То, что произошло в 2014 году и что назвали импортозамещением, основано на девальвации рубля. Он рухнул в два раза - поэтому конкурентоспособность отечественной продукции выросла, и вовсе не из-за решений правительства. Ни одной меры не было принято для повышения конкурентоспособности отечественной продукции. Все только снижалось.

- Но, видимо, еще не все было уничтожено.

- Я уже объяснил вам, на чем основана наша базовая конкурентоспособность. Просто растениеводство и зерновое хозяйство перекрестно субсидируют все остальное: переработку, смежных поставщиков. Почему конкурентоспособность нашей муки возникла именно сейчас? Потому что цены на зерно самые низкие, поэтому мука дешевая. Если посмотреть на стоимость процесса переработки, то она в 2 раза дороже, чем у турков.

"Турция занимает второе место в мире по экспорту семян, не имея собственной генетики и селекции".

- Если ЛДНР станет частью России, будет ли у нас больше пахотных земель?

- Некоторое пространство будет добавлено. Но что мы получим от этого?

- Климат там лучше, чем на большей части территории России.

- Не питайте иллюзий, это маленькие регионы, они на уровне районов, даже не наших областей. Разве это большой регион по отношению к России? Если бы вся Украина присоединилась, это дало бы нам прирост в полтора средних российских региона. Мы аннексировали Крым и много получили в плане зерна?

- Разве они не производят зерно?

- Среднее производство крымского зерна составляет 1 миллион 300 тысяч тонн в хороший год, иногда оно может достигать 1 миллиона 700 тысяч. Принципиально ли это при урожае в 120 миллионов тонн? Вот и вся цена вопроса. За счет разумной политики мы можем получить гораздо больше. Даже снять обременения, даже не надо помогать, просто не мешать, и мы будем производить гораздо больше.

- Семена тоже вредны?

- Это очень плохо. Все проблемы - следствие режима регулирования. У нас есть член профсоюза, который производит соевые бобы на Дальнем Востоке. У него хорошие отношения с японцами, которые покупают его сою для производства тофу. Его соя дешевле, чем японская альтернатива. Он сеет немецкую генетику сои. Но семена не внесены в российский реестр. Дважды он пытался добиться включения семян в реестр через производителей семян, но их отклоняла государственная комиссия, утверждая, что семена не соответствуют стандарту. Это идиотизм! Почему отклоняли? Они говорят, что у них ниже урожайность. Но только это раннеспелый сорт, а такого сорта в России вообще нет. И у него совершенно бешеный белок, который как раз и нужен для тофу, а другие сорта сои не подходят. Ни из одного отечественного сорта невозможно сделать тофу. Вот как это выглядит. А раз семян нет в реестре, то и сеять в РФ нельзя. С такими подходами чиновников мы ничего не исправим. Почему мы попали в импортную зависимость? Неужели у нас нет потенциала? Да, но нужно менять сознание, а затем и режим регулирования. Посмотрите на Турцию, у них тоже был неадекватный режим, но что-то произошло, и они изменили его около 30 лет назад. Они поняли, что с рынком семян и селекционных достижений нужно обращаться по-другому. Генетика не стоит дешево. Поэтому с ней нужно работать по-другому. Они полностью изменили режим регулирования и организовали мотивацию. В результате Турция занимает второе место в мире по экспорту семян, не имея собственной генетики и селекции. Вот что такое режим регулирования на этом рынке. А что делаем мы? У нас есть вся селекционная база, богатейшие генетические банки, коллекции, мозги еще не все потеряны. Но мы попали в зависимость от импорта и везем семена из Турции.

- Я надеюсь, что Турция продаст нам семена.

- Это не турецкие семена, а наши, которые мы размножаем в Турции, потому что на родине это нерентабельно.

Другие новости по теме

Еще